Год великого перелома

ГОД ВЕЛИКОГО ПЕРЕЛОМА

«Истекший год был годом великого перелома на всех фронтах социалистического строительства. Перелом этот шел и продолжает идти под знаком решительного наступления социализма на капиталистические элементы города и деревни», — так писал «отец народов» о 1929 г. За этим годом и закрепилось название, данное ему Сталиным, — Год великого перелома. Перелом начался еще в 1928 г., а потом продолжился и после 1929-го.

Проведение в жизнь принципов новой экономической политики было сопряжено с серьезными проблемами. В первую очередь, они были связаны с тем, что экономические реформы не подкреплялись политическими. Старая революционная гвардия не готова была идти на уступки в ряде принципиальных для себя вопросов — диктатура пролетариата, командные методы управления, в конце концов, они просто с некоторым презрением относились к частным собственникам и торговцам. В результате постоянного вмешательства государства в ход экономических процессов нэпманы не могли работать так эффективно, как им того хотелось бы. В незавидном положении оказались и крестьяне. Значительную часть продуктов им приходилось сдавать по достаточно низким ценам, в то время как промышленные товары стоили очень дорого. Это было связано и с политикой государства, поддерживавшего в первую очередь городских рабочих, и с объективным промышленным отставанием Советского Союза.

Советский плакат 1930-х годов

При рассмотрении вопроса о необходимости индустриализации среди партийного руководства не было единого мнения. Так, Лев Троцкий выступал с крайних левых позиций. Он предлагал начать масштабную сверхиндустриализацию, средства на которую взять, нещадно эксплуатируя деревню. Против него выступали более умеренные руководители — Сталин, Бухарин и др. Впрочем, дальнейшая история показала, что Иосиф Сталин оказался в лагере правых лишь временно. Более всего секретаря партии, которого долгое время видные соратники Ленина не считали достойным противником, интересовала победа над политическими соперниками и претензии на первую роль в ВКП(б). Что ему в конце концов и удалось сделать. В середине 1920-х годов Троцкий потерял ряд важнейших постов. Затем Сталин расправился с другими влиятельными коммунистами — Зиновьевым и Каменевым, которые до того были его союзниками в борьбе с Троцким. Следующим на очереди был Бухарин, активно выступавший за дальнейшее развитие НЭПа. Так что, даже с тактической точки зрения, исходя из задач внутрипартийной борьбы, Сталин должен был переметнуться в лагерь левых, в ряды противников НЭПа.

Впрочем, были и объективные причины изменения политики. В 1927 г. разразился очередной кризис НЭПа. Недовольные новым увеличением ножниц цен между промышленными и сельхозтоварами, крестьяне начали придерживать хлеб до лучших времен, планы по хлебозаготовкам не выполнялись. Чтобы исправить положение, в январе 1928 г. уже игравший главенствующую и исключительную роль в руководстве страной Сталин совершил свою первую и последнюю поездку в сельские районы страны. Он отправился в Сибирь и, широко применяя репрессии, добился выполнения плана. Пример с первого лица стали брать другие руководители. Хлебные «излишки» изымались принудительно, появились заградительные отряды, которые преграждали крестьянам путь к местам свободной продажи зерна. Государство стремилось к полному контролю над всем произведенным хлебом, а затем и к монополии на его производство. В ряде выступлений Сталин выдвинул предложения, которые четко обозначили начало свертывания НЭПа.

Против такой политики выступили Бухарин, Рыков, Томский. Они предлагали искать выход из кризиса в рамках НЭПа путем регулирования цен, временных закупок хлеба за границей, некоторого сокращения капиталовложений в тяжелую промышленность. Но это, с точки зрения Сталина, было невозможно. Уже разрабатывался план первой пятилетки, за время которой страна должна была совершить индустриальный рывок. Покрывать же расходы должно было село. Позиция бухаринской группы была названа «правым уклоном в ВКП(б)», ее представители были сняты со своих постов. Рыночные отношения фактически свертывались, вместо них опять пошли директивы и приказы, торговля полностью переходила под контроль государства, частники облагались сверхналогом, продовольственная разверстка вытесняла продналог, была введена карточная система. Все это вполне отвечало задачам установления в стране тоталитарного режима, к которому и стремился Сталин.

Индустриализация, которая действительно продвинула СССР далеко вперед по пути промышленного развития, проводилась ускоренными темпами. В результате село нищало, на стройках экономические методы стимулирования заменялись идеологическими и административными. Широкий размах получило движение соцсоревнований, ударнический труд. Из центра сыпались команды категорического характера, республики потеряли всяческую самостоятельность.

7 ноября 1929 г. в статье «Год великого перелома», опубликованной в «Правде», Сталин обнародовал ожидаемый темп прироста второго года пятилетки — 32 %, позднее на 1931–1932 гг. было предложено 45 % прироста промышленной продукции. Цифры эти мало соответствовали каким-либо серьезным расчетам, и даже меньшие показатели давались стране с большим трудом. Однако Кремль требовал беспрекословного выполнения своих директив, разворачивался террор против «саботажников» и «вредителей» всех мастей. В начале 1930-х годов была установлена система мер государственного принуждения к труду (в виде уголовного наказания за прогулы и опоздания, уголовного преследования неработающих трудоспособного возраста и т. д.). В 1932 г. были введены обязательные внутренние паспорта (трудовые книжки), где фиксировалось каждое предыдущее место работы. В том же году, с целью предотвратить текучесть кадров, была введена система прописки.

Параллельно с индустриальной гонкой разворачивалась настоящая война против крестьянства. В упомянутой выше статье в «Правде» Сталин говорил о коренном переломе в развитии земледелия от мелкого и отсталого к крупному и передовому и выходе из хлебного кризиса благодаря росту колхозно-совхозного движения (хотя к тому моменту лишь 6,9 % крестьянских хозяйств были объединены в колхозы). Вскоре на ноябрьском Пленуме ЦК была провозглашена задача проведения в зерновых районах сплошной коллективизации за год. Так советское руководство рассчитывало предотвратить дальнейшие проблемы с заготовками. Крестьян начали насильственно сгонять в колхозы.

Составной частью процесса коллективизации, его социальной основой и фактором ускорения стало раскулачивание. В конце декабря 1929 г. Сталин объявил о переходе к политике ликвидации кулачества как класса. Мероприятия по ликвидации кулацких хозяйств включали в себя запрет на аренду земли и наем рабочей силы, меры по конфискации средств производства, хозяйственных построек, семенных запасов. Кулаками считались крестьяне, применявшие наемный труд и имевшие хотя бы две коровы и две лошади. Репрессиям (от арестов до высылки) подверглись и так называемые «подкулачники» из середняков и бедняков, не одобрявшие коллективизацию.

На самом деле, все эти меры привели к снижению производительности труда на селе, насильственные методы вызвали недовольство крестьян. В статье «Головокружение от успехов» (2 марта 1930 г.) Сталин был вынужден признать перегибы на местах. В результате крестьянам был разрешен выход из колхозов. В итоге к августу 1930 г. обобществленными осталась лишь пятая часть хозяйств. Впрочем, вскоре партия продолжила линию на проведение коллективизации.

Следующая глава

history.wikireading.ru

Год великого перелома

«Год великого перелома» — так называлась статья Сталина, написанная им к 12-й годовщине Октября, в ноябре 1929 года. Этой статьей он отчеркивал период борьбы и подготовки к индустриализации. Сомнения и споры были позади, и теперь только оставалось тверже выдержать намеченный курс индустриализации страны.

Этому предшествовало несколько крупных событий, оказавших очень большое влияние на дальнейший ход выполнения пятилетнего плана и на всю политику партии в области хозяйства. Во-первых, Сталин окончательно размежевался с Бухариным, причислив его самого и его сторонников к правому уклону в партии. После этого политика перестройки промышленности и сельского хозяйства велась уже только по сталинскому плану и под сталинским руководством. В партии уже больше не было крупных и авторитетных вождей, которые могли бы оспорить и повернуть в другое русло партийную политику. С этого момента альтернативные варианты стали невозможными. Страна все больше и больше утрачивала нэповские черты и становилась все больше и больше специфически сталинской.

Во-вторых, пятилетний план подвергся очень существенному уточнению. Было увеличено задание по выплавке чугуна и стали, что повернуло всю работу по выполнению плана в совершенно новое русло. Строительство новых заводов существенно ускорилось, и стали пускаться производства на еще недостроенных объектах. Некоторое время такие гиганты, как Магнитка и Кузнецк, одновременно строились и одновременно начали выплавлять чугун. Вокруг уже работающих домен достраивались помещения над механизмами и агрегатами, достраивались другие цеха и инженерные сооружения.

Ускорение строительства заводов потребовало совершенно нового отношения к кадрам промышленности. Ребром встали вопросы подготовки огромного количества, буквально в миллионы человек, специалистов: металлургов, станочников, инженеров, техников. В распоряжении был только очень «сырой» и негодный человеческий «материал» — массы малограмотных крестьян, из которых требовалось в кратчайшие сроки сделать образованных и дисциплинированных индустриальных рабочих.Из-за резкого увеличения планового задания по выпуску чугуна и стали, новых машин и тракторов резко увеличились мощности заводов, которые потребовали для себя самой мощной, самой современной техники, которая только была в мире. Советские хозяйственники разворачивают лихорадочную активность в деле изучения и перенимания зарубежного опыта.

В-третьих, изменяется политика в деревне. Сталин, убедившись в эффективности испытанного в 1928—1929 годах метода организации крупных специализированных хозяйств, колхозов и совхозов, поворачивает всю политику в деревне в этом направлении и объявляет политику коллективизации в самые кратчайшие сроки.

«Едва ли можно сомневаться в том, что одним из самых важных фактов нашего строительства за последний год является тот факт, что нам удалось добиться решительного перелома в области производительности труда. Перелом этот выразился в развертывании творческой инициативы и могучего трудового подъема миллионных масс рабочего класса на фронте социалистического строительства. В этом наше первое и основное достижение за истекший год»1.

Так Сталин охарактеризовал первый из достигнутых к 1929 году успехов в строительстве индустриальной державы. Этот отмеченный Сталиным трудовой энтузиазм и инициатива масс дорогого стоят. В любом производстве всегда есть закоулки, узкие места, которые сдерживают работу и не дают в полную мощь использовать машины. С этими узкими местами боролись все крупнейшие инду-стриализаторы, начиная с отца индустриального метода производства Генри Форда. Он в своей книге «Моя жизнь, мои достижения»1, в которой описывал свой путь к поточному производству автомобилей, много места посвятил именно борьбе за улучшение производства. Кстати, и сам поточный метод производства тоже родился из борьбы за улучшение призводства.

В ход пускались все доступные методы: измерение времени на рабочие операции, изучение рациональности расстановки машин и оборудования, изучалась подготовка рабочего места и влияние порядка на производительность, проводилась большая работа по оптимизации перемещения заготовок и полуфабрикатов от одного рабочего места к другому. Но главным источником улучшения производства оставалась изобретательность рабочих. «Идеи летят к нам со всех сторон. Из иностранных рабочих поляки кажутся мне наиболее изобретательными», писал он2. Форд скрупулезно собирал рабочие изобретения, тщательно их изучал и многое внедрял в производство, обеспечивая себе только на этом многомиллионные прибыли: «Экономия в один цент на одной единице изделия иногда может оказаться чрезвычайно прибыльной. При наших теперешних размерах производства это составляло бы 12 000 долларов в год»3.

Советские хозяйственники тщательно изучали опыт Форда в производстве. Как только появилась его книга «Моя жизнь, мои достижения», она сразу была переведена на русский язык, в 1924 году вышла в СССР и до 1932 года выдержала восемь изданий. О фордизме говорили, писали статьи и книги. Н.А. Витке, написавший большую книгу об организации производства, выпущенную не где-нибудь, а в издательстве Наркомата рабоче-крестьянской инспекции, большое внимание уделил как раз достижениям Форда. Витке в гораздо более категоричной форме повторил стремление Форда: «Машинное оборудование должно быть использовано целиком и полностью. Таково первое и основное требование крупного производства»1.

Пока партийные теоретики ломали копья в спорах о путях дальнейшего строительства социализма, советские хозяйственники уже брали и изучали самые новейшие изобретения капиталистов.

Сталин тоже пошел путем Форда и применил его методы в масштабе целого государства и огромной государственной промышленности. Только подошел к ним с другой стороны. Если на фордовских заводах инициатива рабочих и внесение ими рационализаторских предложений были делом самотека, то в СССР была возможность организовать и стимулировать этот процесс, придать ему размах и вовлечь сотни тысяч рабочих. Это можно было сделать через партийные и комсомольские ячейки. Кроме чисто политической необходимости привлечения молоджеи к социалистическому строительству, преследовалась еще и задача повышения квалификации молодых рабочих кадров.

Ставка в кампании за подъем рабочей'инициативы делалась на рабочую молодежь. Это была самая динамичная часть рабочего класса, легко обучаемая, с большой инициативностью, легко вовлекаемая в массовые акции. Вовлечь в массовую акцию старых рабочих было бы намного труднее. Комсомольскими организациями на заводах внедрялись новые, ранее неизвестные формы производственного воспитания: стенгазеты, конкурсы на лучшее рацпредложение, конкурсы на лучшую работу, беседы с хозяйственными работниками, производственные совещания, кружки повышения квалификации и так далее. В 1927 году ЦК ВЛКСМ провел большую работу по изучению способов производственного воспитания на заводах и подготовил по этому вопросу информационный обзор, направленный в ЦК ВКП(б).

Итак, обо всем по порядку. Стенгазета была самым доступным средством воспитательной и пропагандистской работы. Многие еще помнят это замечательное изобретение советской пропаганды. Я сам, правда, уже не захватил те времена, когда стенгазеты освещали политические вопросы, но тем не менее участвовал в подготовке самых разных стенгазет. Это очень простой рукописный информационный орган, делающийся из подручных материалов, на куске ватмана или даже на широком полотнище простой бумаги. На нем краской или тушью пишутся лозунги, заголовки, пишутся тексты статей, помещаются рисунки и карикатуры.

В конце 1920-х годов, когда заводы еще не имели своих газет или многотиражек, стенгазеты были важнейшим средством создания общественного мнения. Партийные и комсомольские организации через стенгазеты боролись с прогулами и браком, нарушениями трудовой дисциплины и разгильдяйством. Все такие случаи находили свое отражение на полосах стенгазет. Конечно, в своем коллективе авторы стенгазеты в выражениях не стеснялись. Чем дальше шла работа по индустриализации страны, тем резче становилась критика прогульщиков и бракоделов.

Времена тогда были менее щепетильные. В то время директор завода мог выгнать плохого работника, не опасаясь окрика из парткома и проработки. В конце 1920-х годов в крупных городах можно было увидеть длинные очереди безработных к биржам труда. Потом, правда, они исчезли, но зато средства воздействия на плохого работника расширились. Брак легко мог быть истолкован как вредительство с вытекающими последствиями, хищения на производстве карались большими сроками лишения свободы, заключением в исправительно-трудовые лагеря. Существовали товарищеские и народные суды, которые могли приговорить провинившегося к принудительным работам или к небольшому сроку исправительных лагерей. В конце 1930-х голов эти меры настолько ужесточились, что бракоделы и разгильдяи на производстве почти полностью вывелись.

Это то, что касается критики и дисциплинарных взысканий. Средств же поощрения было изобретено гораздо больше. В числе самых действенных средств поощрения рабочей инициативы имелись производственные конкурсы. То есть несколько десятков рабочих вступали в соревнование друг с другом. Области соревнования могли быть самыми разными, например рационализаторские предложения. Кто давал предложение, давшее наибольший эффект, тот и становился победителем. Существовали конкурсы по производительности труда. Побеждал тот рабочий, который сумел достичь наибольшей производительности на своем рабочем месте, умел выработать больше за то же рабочее время. Были конкурсы по производственной дисциплине. Побеждал тот, у кого за конкурсный период было меньше всего прогулов. Награды на конкурсах были значительные по тем временам, премии бывали по 500, по 800 рублей. Бывали и более привлекательные призы, например заводоуправление завода «Электросила» в Ленинграде объявило конкурс, наградой в котором была командировка на обучение в Германию. Легко себе представить, какой интерес вызвал этот конкурс1.

В информационном обзоре ЦК ВЛКСМ отмечалось, что производственные конкурсы вызвали повсеместное одобрение, как самое лучшее средство для воспитания молодежи.

Заводоуправления часто проводили беседы с хозяйственными работниками. Цеховые ячейки ВЛКСМ организовывали встречи членов ячейки с начальниками цехов, с бухгалтерами, со снабженцами, с директором завода. Хозяйственники рассказывали о работе всего производства в целом, о том, как создается стоимость, о тонкостях производственных процессов. Все это, конечно, повышало и квалификацию, и кругозор рабочей молодежи. После таких встреч они уже не были только лишь бессловесными исполнителями чужих приказов. Часто такие встречи переходили из режима монолога гостя в режим спора, обсуждения вопросов и предложений. Тут уже иногда начальникам приходилось защищаться от вопросов и критики со стороны рабочих.

Производственные совещания тоже посвящались вопросам производства, но проводились в кругу молодых рабочих. Иногда на них приглашались мастера и начальники цехов. Здесь уже говорила молодежь. Читались доклады, шли прения и обсуждения острых вопросов, высказывались предложения. Знаменитый итальянский конструктор дирижаблей Умберто Нобиле, который в 1931—1936 годах работал в СССР на «Дирижаблестрое», описал эти методы работы:

«Однажды мне было предложено овладеть русскими методами работы. Одним из наиболее характерных этих методов был метод самокритики. Что произошло в нашем случае в «Дирижаблестрое», происходило и в любой другой организации, на предприятиях и в институтах всех видов, в научных лабораториях, магазинах, театрах, ресторанах, госпиталях, химических цехах. Везде проводились собрания под председательством директоров. На этих собраниях свободно и открыто обсуждались служебные дела. Каждый сотрудник подразделения мог задать свой вопрос. Таким образом, даже курьер или ученик, который подметал пол, имел право указывать на ошибки, обсуждать программы, предлагать идеи или новые методы работы. Эти митинги назывались совещаниями или собраниями, и я лично уделял им внимание в очень многих случаях...

Но, возможно, это не подходит к положению в России. В то время основа промышленности там была еще в процессе формирования. Таким образом, эта система неметодической критики (чем, по существу, и являлась самокритика) была тем не менее в условиях, преобладающих в России, наилучшим средством для развития в данный период времени. Критицизм в этом случае, даже чрезмерный и дезорганизованный, давал более компетентным людям шанс на выдвижение вперед. Он помогал центральным правительственным органам контролировать активность руководителей-коммунистов, назначенных для управления различными организациями. Этот контроль, который был необходим, давал возможность в то время подобрать достаточное число опытных и надежных руководителей»1.

Читать далее здесь http://www.rusproject.org/node/51

aloban75.livejournal.com

Великий перелом - это... Что такое Великий перелом?

«Великий перелом» — выражение И. В. Сталина, которым он охарактеризовал начатую в конце 1920-х в СССР политику форсированной индустриализации и коллективизации сельского хозяйства.

История

Новая экономическая политика (НЭП), проводившаяся после окончания Гражданской войны смогла обеспечить быстрый переход СССР от аграрной экономики к индустриальной и обеспечить базу для обороны страны в период Великой Отечественной войны.

ВКП(б) под руководством Сталина избрала другой путь — создание мобилизационной экономики с предельной концентрацией ресурсов в руках государства и политические репрессии против целых классов и социальных групп — и прежде всего против крестьянства.

В своей статье «Год великого перелома: к ХII годовщине Октября» И. В. Сталин назвал 1929 год «годом великого перелома на всех фронтах социалистического строительства»[1]. Именно в этот год произошёл окончательный отказ от политики НЭПа и обозначен мобилизационный курс развития, благодаря которому была решена стоявшая перед страной задача индустриальной модернизации.

По утверждению Сталина, в 1929 году партии и стране удалось добиться решительного перелома:

в области производительности труда, что выразилось в «развёртывании творческой инициативы и могучего трудового подъёма миллионных масс рабочего класса на фронте социалистического строительства».
в области разрешения в основном проблемы накопления для капитального строительства тяжёлой промышленности, ускоренного развития производства средств производства и создания предпосылок для «превращения нашей страны в страну металлическую».
в переходе земледелия «от мелкого и отсталого индивидуального хозяйства к крупному и передовому коллективному земледелию, к совместной обработке земли, к машинно-тракторным станциям, к артелям, колхозам, опирающимся на новую технику, наконец, к гигантам-совхозам, вооружённым сотнями тракторов и комбайнов».

Реальная ситуация в стране, однако, была далеко не такая оптимистичная. Как указывает российский исследователь О. В. Хлевнюк, курс на форсированную индустриализацию и насильственную коллективизацию «фактически вверг страну в состояние гражданской войны».[2]

Особенно остро отреагировало сельское население — насильственные хлебозаготовки, сопровождавшиеся массовыми арестами и разорением хозяйств, привели к мятежам, количество которых к концу 1929 года исчислялось уже многими сотнями. Не желая отдавать имущество и скот в колхозы и опасаясь репрессий, которым подверглись зажиточные крестьяне, люди резали скот и сокращали посевы.

На сопротивление деревни государство ответило силой. Провозгласив курс на сплошную коллективизацию и ликвидацию кулаков, опираясь на направленные в деревню из города специальные рабочие отряды при поддержке ОГПУ и армии, местные власти насильно сгоняли крестьян в колхозы, отнимая у них имущество. Коллективизация сопровождалась массовым закрытием церквей, использованием этих зданий под хозяйственные нужды, уничтожением и расхищением предметов религиозного культа, арестами служителей церкви, считавшихся проводниками реакционной идеологии.

Это привело лишь к ещё большему обострению обстановки. Согласно данным из различных источников, приводимым О. В. Хлевнюком, в январе 1930 г. было зарегистрировано 346 массовых выступлений, в которых приняли участие 125 тыс. человек, в феврале — 736 (220 тыс.), за первые две недели марта — 595 (около 230 тыс.), не считая Украины, где волнениями было охвачено 500 населённых пунктов. В марте 1930 г. в целом в Белоруссии, Центрально-Чернозёмной области, в Нижнем и Среднем Поволжье, на Северном Кавказе, в Сибири, на Урале, в Ленинградской, Московской, Западной, Иваново-Вознесенской областях, в Крыму и Средней Азии было зарегистрировано 1642 массовых крестьянских выступления, в которых приняли участие не менее 750—800 тыс. человек. На Украине в это время волнениями было охвачено уже более тысячи населённых пунктов.[2] Партийному и государственному руководству пришлось несколько отступить, и 2 марта 1930 в советской печати было опубликовано письмо Сталина «Головокружение от успехов», в котором вина за «перегибы» при проведении коллективизации была возложена на местных руководителей. Ещё через месяц на места была направлена правительственная директива о смягчении курса в связи с угрозой «широкой волны повстанческих крестьянских выступлений» и уничтожения «половины низовых работников».[2] Сопротивление крестьянства, однако, привело лишь к некоторому сдерживанию темпов коллективизации, которая была завершена в последующие несколько лет, после того, как силами ОГПУ удалось подавить антисоветские выступления, нейтрализовать и ликвидировать их организаторов и наиболее активных участников. Усмирению крестьянства способствовала и массовая высылка кулаков и членов их семей в лагеря и трудовые поселения в Сибири и на Севере.

См. также

Головокружение от успехов
Сталинские репрессии
Коллективизация

Примечания

dic.academic.ru

7 ноября 1929 – Выход статьи Сталина «Год великого перелома»

О намерении резко изменить жизнь 130 млн крестьян страна узнала 7 ноября 1929 г. из статьи Сталина «Год великого перелома» в «Правде». Там было заявлено, что страна как один человек переходит «от мелкого и отсталого хозяйства к крупному и передовому коллективному земледелию», что наступил «коренной перелом в недрах самого крестьянства» и в колхоз «пошел середняк», да как! – целыми селами, уездами, округами!

На самом деле этого не происходило. Колхозы, в которые объединялись бедняки, существовали давно и влачили жалкое существование. Они не охватывали даже 10% крестьянских хозяйств. Осенью 1929 г. никакого чуда не произошло. Просто началось массовое насилие над людьми. Крестьян буквально сгоняли в колхозы, запрещая работать на своей земле, а скот и инвентарь собирали на колхозных дворах. Местные органы власти начали подлинное соревнование под лозунгами «Кто больше!», придавая всей компании политический характер («Кто не идет в колхоз, тот враг советской власти!»). После обсуждения первых результатов коллективизации, в самом начале 1930 г., Сталин решил завершить ее «в основном» к лету 1930 г. Начался новый виток произвола под негласным лозунгом «Лучше перегнуть, чем недогнуть». Местные руководители лезли из кожи вон, чтобы не быть обвиненными в «правом уклоне» и нежелании выполнять директивы партии. Один из секретарей райкома так усердствовал, что сообщил в центр о завершении коллективизации на 100,6%. Следствием насилия стало массовое сопротивление крестьян коллективизации. Повсюду резали скот (его поголовье за коллективизацию сократилось в 2-3 раза), в некоторых округах, особенно на юге России, крестьяне оказывали вооруженное сопротивление властям. Настоящая партизанская война развернулась на Северном Кавказе (Дагестан, Чечня, Карачай) и в Средней Азии. Всего за 3 месяца 1930 г. произошло более 2700 массовых выступлений, охвативших около 1 млн человек. Это было похоже на начало новой гражданской войны, «антоновщины», которой так боялось партийное руководство.

2 марта 1930 г. – на пике народного возмущения действиями власти – в «Правде» появилась новая сталинская статья под названием «Головокружение от успехов», в которой вся вина за «перегибы» интенсивной коллективизации взваливалась на местные власти, дотоле послушно исполнявшие все решения ЦК. Сталин писал: «Нельзя насаждать колхозы силой. Это глупо и реакционно». Народ сразу же откликнулся на статью: образованные колхозы начали разваливаться, «проценты» коллективизации резко упали.

Но вскоре стало ясно, что статья в «Правде» – ловкий, лицемерный маневр, чтобы сбить волну крестьянского возмущения. Не прошло и полугода после ее публикации, как давление властей на крестьян вновь усилилось. Началось новое форсирование темпов коллективизации, график «процента коллективизации» вновь резко пополз вертикально вверх. Завершить так называемую «сплошную коллективизацию» предписывалось по всей стране к весне 1933 г.

Следующая глава

history.wikireading.ru